Вчера, 21 ноября, актер Иван Охлобыстин представил в Краснодаре картину «Соловей-разбойник».
Актер встретился с журналистами в киноплексе «Семь звезд». Организатором встречи выступила сеть кинотеатров «Монитор».
Охлобыстин рассказал об идее создания и съемках фильма, о своем герое и ответил на другие вопросы журналистов.
– Что именно сподвигло вас на создание этой «беспощадной комедии»?
– Жизнь беспощадная. Давным-давно слышал о Гае Ричи, Квентине Тарантино. Но у меня времени не было – я бабок крестил. Как только освободился временной сегмент, думаю, надо уделать Тарантино по самые помидоры, чтобы не зазнавался и не задирал нос. Лучше нас это никто не делал – вспомните «Белое солнце пустыни». Разве что «Хороший, плохой, злой» (прим. ред. – эпический спагетти-вестерн Серджо Леоне) можно сравнить и «Выходец с гор». Потому что там вместе с пистолетами гигантское пульсирующее сердце. Я для себя еще подправил «Белое солнце пустыни». Мало кто обратит внимание и поймет о чем идет речь, только те, кто смотрел. Это момент, когда в ленте «Соловей-разбойник» жена не пускает участкового. Верещагина жена отпустила, и он погиб на баркасе. А здесь не отпустила, и он остался жив, и начал читать лекции в академии ФСБ.
– Не оттолкнут ли зрители «кровавые сцены»?
– Ну, во-первых, это закон жанра. А во-вторых, вы никогда не обращали внимание, в какие компьютерные игрушки сейчас играют пятиклассники? Это гораздо страшнее. Я думаю, что детей нам уже не напугать. Жанр соблюден, и мы даже сделали чуть-чуть чрезмерно. Чтобы решить эстетический вопрос, чтобы зрители могли следовать сюжету и слушать разговоры, чтобы это было больше искусством. Наши зарубежные коллеги отдают предпочтение внешним эффектам, а у нас население воспитано на классической литературе, и для нас это важная составляющая.
– Можно ли провести параллель между вашим героем в фильме и вами? Похожи ли ваши жизненные установки?
– Он честнее. Я хитрее.
– А в жизни вы такой же дерзкий романтик, как в фильме?
– Если все нормально «с витаминами» и по времени получается, то даже хуже.
– Как на съемках у вас сложились отношения с собачкой Зиночкой?
– Замечательно. У моего друга была еще в студенческие времена подробранная им собака. Я ее любил и она меня. И я пронес через всю жизнь свою любовь к собачке Зиночке. И кроме любимых генеральских фраз из ленты «Пойдем за этого клоуна красноносого помирать», у меня есть еще одна: «Вот, смотри, какие звезды, Зиночка. А ты говоришь «Ав». Собака как персонаж очень характеризует самого Соловья-разбойника. Она вроде как объект не обязательный, но она полновесный персонаж, потому что показывает, что эти персонажи – все же живые люди, а не отдаленные персоналии.
– Поделитесь своим планами на будущее: какие фильмы готовы снимать и где сниматься, и что вам предлагают сейчас?
– Предлагают что попало (смеется). Доверяться нельзя. Надо отдавать дань уважения аудитории с «Интернами». До какого-то периода надо «отсняться». Потом мы договорились с продюсером, что все это надо заканчивать, потому что все на свете заканчивается, и ко всему привыкают. Продюсеры еще хотят 100 серий. Но я не выдаю коммерческой тайны. Так что надо выполнить обязательства перед коллективом и несколькими десятками миллионов благодарных зрителей…
Поскольку все задумываются о деньгах, то не всем удается мелодрама. Делаются попытки отобразить отношения мужчины и женщины, но они такие слабенькие на фоне того, что делалось ранее. И у нас не умеют делать триллеры. Хотя у нас все для этого есть. Я готов написать триллер, причем на безе одного военного произведения-воспоминания. А потом обратно в приход, желательно дальний, такой, чтобы там не было даже телевизоров.
– Что было для вас самым сложным при съемке картины?
–Съемка сцены финального боя, где много трюковых сцен. Не смотря на то, что я всю жизнь занимался восточными единоборствами, все же 200 переворотов в железных сапогах с выходом через плечо – это жесть. С нами снимались краповые береты. Они с красными натужными лицами сказали после этого съемочного дня: «Ну, у вас и работа. Лучше уж Родину защищать». Это, пожалуй, был один из самых тяжелых моментов. Съемки происходили под холодной водой, мокрая одежда, остываешь... На самом деле это производственная ерунда. Чисто физическая усталость. А так у нас был золотой коллектив.
–Возникали ли какие-нибудь сложности при подборе актеров?
– Нет. Изначально, что скрывать, сценарий писался давно, цинично, под себя, беспроигрышно. Я написал «Соловья-разбойника», и его не ставили семь лет. Тогда еще никакие казино и не думали из Москвы высылать. Это как подсказка откуда-то сверху. Единственное, на роль примы планировали взять Анну Нетребко. Все-таки она оперная певица, статная дама. Но потом поняли, что она не актриса, а там важен драматический элемент. Вот тут я вспомнил про Оксану Фондеру, благо она не отказала и снялась в фильме. На роль героического кузнеца было два варианта – Сергей Бадюк и Николай Валуев. Третий вариант – негр. Но было бы странно, если бы кузнец был негром. По поводу Дебета, еврея-бухгалтера, с жилетом-трансформером сегодня так, а завтра – четыре маузера с перламутровыми ручками, то это только Стычкин. Он псих. По внутренней энергетике: такое ощущение, что ты случайно в розетку рукой залез. Господь привел к нам Игоря Жижикина. Интеллигентнейший и милейший человек. Он как дамасская сталь. Мы все его полюбили. Генерал, которого играл Александр Стриженов… Я считаю, что у Стриженова – это лучшая роль, потому что я больше всего люблю его сцены. Когда он не хочет входить плохим народным героем в песню, которую поют при застольях после седьмой рюмки. Наш старинный друг Маша Голубкина такая и по характеру, как игуменья. Само собой Господь уложил, что мы особо и не выбирали.
–Что вам больше всего нравиться в съемочном процессе?
– Писать сценарии. Во мне гордыня проклятая литератора. Мне больше нравится, когда фильм вышел, смотреть где-нибудь на втором уикенде проката, на героев: они же люди – живут, умирают, любят, расстаются. Понимать, что они родились буквально три месяца назад, когда ты чесал брюхо, пил «Тархун» и щелкал семечки. У творческих людей это называется синдром Бога. Мне больше нравится писать, хотя я закончил режиссерский факультет. Я честно снял фильм «Арбитр» по всем канонам. Тогда такой фильм-нуар никто не снимал. Получил призы и отвез их деревню бабулечке. И я понял, что режиссерская деятельность – это не мое. Во мне нет драйва руководителя, так что после того, как я сделал свой первый полнометражный фильм, начал писать сценарии.
– Если ли в планах снять «Соловей-разбойник-2»
– Егор хочет (прим. ред. режиссер фильма – Егор Баранов). А я говорю «нет». Хорошо, когда произведение закончено. Мне кажется, что не надо. Потому что вряд ли мы сможем чисто технически потянуть «Пираты Карибского моря». Не даст нам никто 20 миллионов. На мелодраму не нужно столько. А так позориться перед народом…